Что стало страстью фабриканта Бурылина? Ивановские ситцы

Как известно, город Иваново славится не только красавицами-невестами, но и высококачественным текстилем. Правда, не многие знают, что своей славой ивановские ситцы обязаны фабриканту Дмитрию Геннадьевичу Бурылину, полтора века назад занявшемуся производством тканей.

Дед Бурылина, Диодор Андреевич, был крепостным графа Шереметева, владевшего обширным имением с селом Иваново. Получив вольную, он основал там набивную фабрику. Село издавна славилось своими льняными холстами. Лен в этих местах выращивала почти каждая семья. Диодор Андреевич научился наносить на холсты узоры («набивать»). Первыми красками были сажа и олифа. Вскоре Бурылин оставил работу с грубыми холстами и принялся окрашивать хлопчатобумажные ткани: бязь и миткаль. Собственно, набивка рисунка по миткалю и называлась ситцем.

Внука предприимчивого деда, Дмитрия Геннадьевича Бурылина, тяготил «такой способ добывания денег». Его больше интересовала бережно хранимая им коллекция рукописных и старопечатных книг, монет, оружия. Заняться собственным производством пришлось после того, как отец оставил ему в наследство только закладные и векселя. Домашний музей был душой Бурылина, а текстильное ремесло — лишь необходимостью. Оставшемуся без отца Дмитрию пришлось пойти по стопам деда. Однажды, увидев выброшенный каким-то фабрикантом котел, он вместе с товарищем оттащил его по реке на другой конец города и организовал свою «заварку» — небольшую полукустарную фабрику.

Дела в «заварке» шли неплохо, но Бурылин постоянно стремился к чему-то новому. Дмитрий Геннадьевич был человеком увлекающимся, его постоянно одолевали новые идеи и планы. За свою жизнь он восемь раз менял направление своей деятельности, осваивая новые производства. Однажды он только что отстроил новую красильно-набивную фабрику, когда узнал, что государство закупает за рубежом мешковину для упаковки пороха. Он тотчас решил организовать собственное производство. Пришлось бросить все и отправиться в Англию выведывать секреты получения мешковины.

Бурылину удалось попасть на заграничную фабрику. Там он смазал клеем подошву ботинок и тайно вынес несколько ниток, а затем уговорил местного мастера поехать с ним в Россию. И вот уже как не бывало бурылинской красильной фабрики — он сосредоточил все силы на освоении английской технологии. Но вскоре и мешковина отойдет на второй план, у фабриканта появится новый интерес — ситец.

Постепенно дела налаживались. Дмитрий Геннадьевич превратился в зажиточного фабриканта, его производство было оснащено по последнему слову техники: на смену ручному труду пришли ситценабивальные станки, прядильные машины «Дженни», ткацкие станки системы «Платт». Но что-то постоянно заставляло оглядываться в прошлое: Бурылина интересовала история своего города. Он работал над книгой о городе Иваново. К сожалению, никакие записи не сохранились. Зато до нас дошла его уникальная коллекция тканей. Не хватит и года, чтобы пересмотреть все пухлые альбомы со страницами-образцами, среди которых есть и редчайшие ткани, например, коптский текстиль 5 столетия. Но все-таки сердце бурылинской коллекции — ивановские ситцы.

Сам Л. Н. Толстой одобрил желание Бурылина создать текстильный музей. Они много общались друг с другом. Сохранилось немало писем, телеграмм и открыток, свидетельствовавших о дружбе писателя и фабриканта. Дмитрий Геннадьевич даже присылал в Ясную Поляну партию ситца для раздачи крестьянам. «Благодарю за ситец от имени тех голопузых, которым передам его», — отвечал Лев Толстой телеграммой.

Дмитрий Геннадьевич Бурылин много работал, много сил отдал развитию и совершенствованию производства ситца. Но запомнили его как азартного коллекционера, до последнего момента своей жизни увлеченного сбором старинных предметов и образцов тканей.