Церковь: проводник государственной политики?

«Нет власти не от Бога». Эти слова апостола Павла вызывают неоднозначную оценку. Человек не должен никакой власти безоговорочно принимать, это было бы рабьим состоянием. Человек не должен склоняться ни перед какой силой, это недостойно свободного существа. Слова апостола нужно, вероятно, понимать в историческом, то есть временнОм плане.

В этом плане первостепенную роль приобретают насущные потребности и через них легко манипулировать человеком. Исторически церковь пытается приспособиться к той или иной эпохе для удовлетворения своих потребностей. Здесь церковь смыкается с властью и ищет с ней компромисс. Сосредоточив в своих руках несметные богатства, церковь вынуждена решать вопросы формального характера, согласовывая с властями.

Внутри её господствует та же иерархическая структура, как и в государстве. Власть в свою очередь привлекает церковь для сбора налогов и осуществления мощи и власти государства, в том числе для оправдания неправедных действий.

Основная философия нашей эпохи — прагматизм. Чтобы выжить, церковь тоже должна быть прагматичной. «Кого любят деньги — того любит Бог», — гласит принцип американского прагматизма. Заповедь «Возлюби деньги как самого себя» — это в русском духе. Слова апостола, поверхностно понимаемые, являются источником низкопоклонства и рабства церкви у власти.

Глубокая связь Православной церкви с реакцией, самодержавной монархией известна из истории, а с нынешним режимом очевидна.

Антикризисные молебны, православные дружины, священники в армии, привлечение священнослужителей к сбору налогов, окропление олимпийцев святой водой — это всё сращивание церкви и власти. В 1943 году испугавшийся Джугашвили вынужден был заручиться поддержкой церкви. Не случайно Русскую православную церковь называют госцерковью.

Идеология православного государства, однако, не получит распространения. Люди в массовом порядке выходят из православной церкви. Либо они находят другие церкви, либо сами интуитивно находят путь спасения в одиночку. Церковь, состоящая из одного, представляется мне наилучшим вариантом. Одному проще выживать в лихое время потому, что он отвечает только сам за себя, более подвижен в смысле переездов с места на место и ему легче прокормить себя самого, чем жену и детей вдобавок. Но это одиночество вовсе не означает, что он не может собраться вместе с еще одним или двумя одинокими.

Вдвоем или втроем выживать еще легче. Зависимость от власти в таких церквах минимальная.

Церковь как социальный институт оказалась сильнее, чем мистический организм. Церковь религиозных откровений, церковь религиозного преображения, стремится к независимости, как от власти, так и от низших стихий, влияющих на человеческую жизнь.

Радикально настроенные церкви уходят в катакомбы, подальше от власти. Однако власть вправе вторгаться в деятельность церквей, ограничивая проявления религиозного фанатизма, как это произошло с пензенскими затворниками, ожидавшими конца света в подземелье.

Жизнь в Боге — это безвластие, анархия, свободный полёт. О такой независимости человек мечтает.